Крестоносец из будущего. Командор - Страница 20

— Ты прав, — Сартский на мгновение задумался, словно что-то просчитывая, — про старика, что занозой все эти годы сидит, я и забыл! Тот-то его сразу раскусит, он ведь настоящего Верта почти с отрочества знал, и этому его обмануть не удастся… А если старик его примет? Ведь Верт, неважно — настоящий или самозванец, — сейчас для ордена единственная надежда?

— Так и я о том говорю! — Войтыла развел руками. — Не трогайте его сейчас! Нужно, наоборот, с ним помириться, признать прежние земли за орденом…

— Нет! — Сартский яростно топнул ногой. — Не бывать этому! Я никогда не отдам Ордену земли! Они мои!

— Пан разве ни разу зверя не приваживал? Пусть командор думает, что пан не хочет вражды с ним, и успокоится! — Войтыла потер руки. — Отдаритесь дорогим подарком… Цепь магистерская, что пан хранит у себя, — самый лучший дар! А я, — он захромал к землянке, — помогу пану…

Порылся в углу, раскидывая тряпье, спустя пару минут вернулся, держа в руке небольшой сверток.

— Вот! — Он протянул его Сартскому. — Это звездная руда! Пусть кузнец пана заклепает маленький кусочек в одно из звеньев цепи, а остаток верните мне — я буду тогда всегда знать, где Верт! Он же цепь будет постоянно носить? Так? И пан, закинув такую приманку, будет, словно в засаде, ждать подходящего момента!

Сартский опасливо взял маленький сверток, покрутил его в ладонях, словно примеряясь:

— А если не будет носить? Или старик-рыцарь заберет? Нет, колдун, ты мне еще и яд добрый дай! Но такой, чтобы наверняка… Я уж найду того, кто сможет подсыпать! — Он решительно рубанул ладонью. — А еще лучше — кинжал или болт арбалетный в спину… Уже не умерший, говоришь? — Он ощерился. — Будет умерший!

— Как пану угодно! — Войтыла поклонился, на этот раз не так низко. — Будет пану яд! Только я приготовлю его как раз к сроку, как пан привезет мне назад камень небесный!

Словно дожидаясь конца разговора, из леса раздалось конское ржание.

— А, — колдун оживился, — зря пан ругал Пшемишека! Он кобылку панскую нашел! Не тронули ее волки!

Сартский несказанно обрадовался этому: возвращаться одному в сумерках ему очень не хотелось.

— Приблизься, холоп! — Он кивнул Пшемишеку, и тот подошел. — Вот! — Он похлопал по поясу, но кошель уже был отдан Войтыле, а второго кошеля у него с собой не было. С раздражением взглянув на ожидающего парня, Сартский был вынужден снять с мизинца самый маленький серебряный перстень с аметистом. — Возьми за работу!

Пшемишек отвел глаза в сторону и чуть склонился в поклоне.

— Ну же! На! — Сартский протянул руку с перстнем для поцелуя.

Парень словно окаменел. Кряхтя и охая, Войтыла поспешил к Сартскому, грубо оттолкнул в сторону Пшемишека, выхватил перстень и облобызал руку:

— Деревенщина, пан Конрад! Не гневайтесь! Деревенщина!

Он, проявляя для своих ран и страданий удивительную резвость, доковылял до лошади и подвел ее к Сартскому:

— Вот, пан! Я подержу стремя!

Лошадь, увидев Пшемишека, взвилась на дыбы, опрокинув несчастного Войтылу. Парень поспешно скрылся за землянкой.

— Тише! Тише! — Сартский едва успел поймать за повод гнедую. — Чего ты испугалась, глупая? — Ноздри лошади трепетали, словно почуяли дикого зверя. — Войтыла! — Конрад взлетел в седло, с трудом удерживая поводьями разгоряченную кобылу. — Я и так узнаю, где Верт! — Он швырнул на землю под ноги старику завернутую в тряпицу руду. — Твоя ворожба годна только коров хворых лечить да девок присушивать! Сделай мне яд, и чтоб наверняка! Сроку тебе — седмица! Пусть твой холоп будет в Старице вовремя! — Он уже выкрикнул на скаку: — Иначе поплатишься…

— Хозяин, — глядя вслед уехавшему Сартскому, Пшемишек заговорил медленно, словно боясь, что его одернут, — твои замыслы мне не ведомы… Но этот смертный… Как он смеет с тобой так говорить? Он такой… Почему ты не позволил перервать ему глотку, когда я встретил его по дороге сюда? Зачем ты позволяешь вытирать о себя ноги?

— Какой? Он господин и большой магнат, все земли вокруг — его! Он глуп и тщеславен, думает, что я его боюсь! Я бы мог извести его, наслать хворь или порчу, чтобы он сам ко мне приполз… Но зачем? Пшемишек, он пока мои руки! — Войтыла не столько улыбнулся, сколько оскалился. — Если мне удастся заполучить власть над командором, то Конрад Сартский мне уже не понадобится! Верт, вернее тот, кто сейчас носит его имя, нужен мне. Необходимо добраться до него любыми способами: только он может быть одновременно в двух мирах…

— Так и мы можем уходить туда! — Пшемишек нахмурился. — Хозяин, он что, тоже оборотник?

— Он не оборотник, он перехудник… — Войтыла устало сел на большой валун около землянки, Пшемишек встал на одно колено перед ним. — Мы можем только оборотиться в кого-то, чтобы попасть в Иной мир, а он… В своем мире он умер, только так смог попасть сюда… Та, прежняя, жизнь еще пока сильно держит его, поэтому, сам того не ведая, может окунаться в тот мир. Этот человек предназначен для исполнения Пророчества. Но нужно торопиться, нить, что связывает его с Далью, ослабевает, скоро он, если захочет, навсегда останется здесь и не сможет попасть туда, откуда пришел!

— А что это за Пророчество?

— Сам текст утерян… Есть только обрывки… — Войтыла невидящим взором смотрел поверх головы Пшемишека. — Когда свет войдет в дом… Явится уже не умерший, но еще не рожденный… Две ладони развеют тьму… И придет Меч Божий… Никто не знает, что это означает!

— Так, а что он должен исполнить? — Пшемишек недоуменно пожал плечами. — Зачем ему тот, другой, мир?