Крестоносец из будущего. Командор - Страница 23

— Я сделаю все для того!

— Пока нужно Иржи с заготовками для луков немедленно отправить в село, терять время нельзя, — Андрей устало пошевелился — тяжелый доспех давил на тело.

— Я распоряжусь. — Священник легко встал, спустился вниз и стал что-то втолковывать орденцу. Не прошло и пяти минут, как тис был разложен на кучки, связан и приторочен на лошадей.

— Умеют работать, — пробормотал Андрей и смежил веки — теплое солнышко его порядочно разморило, и он потихоньку стал клевать носом, ощущая себя улиткой в прогретой раковине. Однако задремать не успел — внезапное оживление и ликующий гул голосов быстро привели его в чувство, смахнув сон как рукой.

Орденцы столпились на дороге, но вот за оружие не хватались, а наоборот, радостно переговаривались. Андрей приподнялся с камня, посмотрел вдаль тракта и понял причину всеобщего переполоха — десяток всадников в красных плащах показались из-за поворота и неспешной рысью двигались к ним, подняв к небу копья с узнаваемыми вымпелами.

ГЛАВА 12

Стефан Заремба оказался совсем еще молодым парнем, лет двадцати, такому еще в оруженосцах служить и служить, как медному котелку. Вот только времена здесь иные — взрослыми и самостоятельными рано становятся. А потому золотые шпоры с поясом на юношах никого не удивляют.

Заремба поцеловал руку священника, тот что-то быстро прошептал ему на ухо, хлопнул по плечу, как бы подталкивая склонившего голову рыцаря к медленно приближающемуся командору.

Андрей хорошо рассмотрел прибывших крестоносцев. Восемь всадников имели землистые лица, чуть тронутые осенним загаром. Понятное дело — в тюрьме пана Сартского, в которую и сам Андрей чуть не угодил, не плюшками баловали.

Однако плащи были новые, оружие сверкало на солнце, хорошо начищенное. Рыцарь и еще пятеро воинов молодые, совсем юнцы безусые, двое постарше — широкоплечий оруженосец лет тридцати и коренастый сорокалетний мечник, чем-то смахивающий на гнома, с проседью в черной голове. Старый орденец, как машинально отметил Андрей, углядев, что Арни махнул приветственно тому рукой.

Десяток коней, два из которых были навьючены баулами и оружием, выглядели крепкими и свежими, не то что сами воины. Да оно и понятно — месяц вынужденного постоя за панский счет копытным, в отличие от их хозяев, пошел явно на пользу. Округлились лошадки, раздобрели, застоялись — не в темнице ведь баланду хлебали.

— Командор ордена Святого Креста брат Андреас! Единственный «хранитель» капитула! — громко возвестил священник, и словно волна прошлась по прибывшим орденцам — они дружно опустились на одно колено. Молодой рыцарь удивил Андрея — он не раскрыл объятия, как полагалось бы, а, подойдя вплотную, медленно встал на колено и, взяв руку командора, прикоснулся губами к ладони. Тот от удивления ее даже не отдернул.

— Моя жизнь принадлежит ордену и вам, ваша светлость! — звучным голосом произнес Заремба. — И счастьем будет тот день, когда вы прикажете мне ее отдать!

Рыцарь склонил голову, и следом за ним то же самое сделали и воины. Причем все — и прибывшие с Зарембой, и с самим Никитиным, и из «копья» отца Павла. Причем, к изумлению Андрея, священник тоже встал на колени и застыл. Прошло секунд пять, но крестоносцы так и стояли, чего-то ожидая от него. А он превратился в столб, не в силах понять, чего же от него хотят.

И чуть ли не с испугом посмотрел на отца Павла — тот сделал характерный жест рукою, как бы подсказывая незадачливому и незнакомому с принятыми традициями командору, что нужно ему немедленно сделать. Пришлось Андрею сжать губы и с самым торжественным выражением лица копировать священника, давая всем пастырское благословение.

И облегченно, но незаметно вздохнул — этого от него и требовалось. Все тут же поднялись с колен, и только сейчас Заремба кинулся в объятия. Но обнимал бережно, почтительно, словно драгоценную фарфоровую вазу, чрезвычайно редкостную.

— Благодарю, ваша светлость, что вырвали нас всех из неволи, в которую мы попали благодаря предательству и нашей беспечности. — Лицо рыцаря залилось стыдливой краской, и Андрей еле сдержался, чтобы не хмыкнуть.

Брат Стефан мог воспринять ее как оценку того, что он провалил свое первое поручение. А то было бы неправильным, ибо от таких случаев, когда в ход пускают не меч, а коварство, никто не застрахован. И тут же перевел разговор к практическим нуждам.

— Я вижу, твое «копье» великолепно экипировано, брат Стефан!

Андрей с удовольствием посмотрел на прибывших крестоносцев. Кожаных курток не было и в помине — их тела облегали дорогие кольчуги, усиленные металлической «чешуей» и выпуклыми железными пластинами. Яркая ткань плащей, на вид только что пошитая обновка. Шлемы простых воинов, вытянутые, с острым еловцом и кольчужной бармицей, сверкают.

А уж оружия на любой выбор и вкус — три дорогущих арабских лука, мечи, пара изогнутых сабель и прочий арсенал, включая длинные рыцарские копья и притороченные к трем седлам арбалеты.

— Многое даровал нам пан Сартский! Завел всех в оружейную и показал нам ее. Она у него богатейшая, — последнее слово рыцарь произнес с таким придыханием, словно говорил о прекраснейшей из женщин, в которую влюбился навек с первого взгляда. — Затем в комнатку малую моих воинов отвели, там оружие и доспехи были попроще, и приказал выбирать, что душе угодно. Ну, парни и выбрали, хотя свое при себе оставили.

— Что?! Он это подарил?!

Священник вытаращил глаза, да и Андрею стало не по себе — о скупости пана Сартского разговоры ходили везде, а вот о щедрости раза два всего проскальзывало, и то мимоходом.