Крестоносец из будущего. Командор - Страница 58

Но тут привалил самый настоящий фарт — Торн-Бьерну предложили ограбить и пожечь один монастырь с селом, затерянные в горах. Предложение было откровенным, как и та тысяча арабских золотых монет, что немедленно вручили авансом. Вторую половину обещались вручить по окончании удачного вика.

Ярл не стал забивать голову странностью, что деньги ему передал тевтонский рыцарь-монах, а монастырь принадлежал другим монахам, тоже рыцарям, но славянским. Подумаешь — обычное явление! Брат брата за горсть золотых монет режет не задумываясь!

Но не прошло и дня, как они добрались до места, как владелец земель, знатный пан, добавил к полученной тысяче еще пять сотен золотых, аванс за предложение уничтожить тот же монастырь. Теперь Седоусый не сомневался в покровительстве Одина — «отец лжи» явно стал к нему благоволить, как в былые годы его молодости.

Хирдманы, щедро получив из его рук по дюжине золотых, мгновенно повеселели и стали рассказывать друг другу занятные истории, что слышали от своих дедов.

Давным-давно ходили викинги своими опустошительными походами на запад, к Большому Острову, а оттуда на юг, в галльские земли, когда тамошние люди еще поклонялись кресту, а не полумесяцу, как сейчас.

Ох, и богатые были монастыри — борта многовесельных, тяжело нагруженных драккаров еле поднимались из воды, когда хирды возвращались из набега в родные сердцу фьорды.

И сейчас туда ходят в походы, вот только монастырей там давно нет, зато города богатые. Но едва четверть хирдманов обратно возвращается — слишком яростно огрызаются магометане, да и весельных быстроходных шебек, набитых превосходными стрелками в панцирях, они имеют намного больше, чем северные воители драккаров.

А это худо, очень плохо. Ведь ограбить соседа — дело нехитрое, но донельзя глупое, если добро увести нельзя, если по пути перехватывают и топят. Вот потому и решил Седоусый на юг со всей своей дружиной сходить. Хотя оттуда обычно викинги возвращались несолоно хлебавши. Но ему повезло, несказанно повезло…

— Зря они на эту речку положились!

Отряхиваясь, как пес, на берег выбрался Дунгад Одно Ухо, низенький крепыш в тяжелой броне. Второе ухо он давно потерял в неудачном вике — хорошая плата, ведь многие тогда потеряли головы, без которых в отличие от уха жить невозможно.

— Угу! — согласился с ним Хёрунд Болтливый, вытягивая из воды веревку, — викинги переправлялись, крепко держась за нее. Дунгад хмыкнул — его приятель был сегодня очень «болтлив», отчего и получил прозвище, и посмотрел на ярла — тот воспрянул сказочным волком Фенриром, пытаясь разглядеть в утренней дымке заветный монастырь, больше похожий на небольшую крепость.

Местные монахи-воины оказались зело подозрительны и на свой берег по мосту переходить не разрешили. Но с викингами был поляк от пана, что объяснил этим вооруженным священникам в красных плащах с нашитыми поверх белыми крестами, что хирд идет за карпатские горы, дабы повоевать с уграми. Но есть-пить воинам в походе нужно, а потому за десяток телег с продовольствием будет щедро заплачено.

Такое предложение, подкрепленное звоном золота, было встречено доверчивыми монахами и крестьянами с воодушевлением. И уже к вечеру нурманы устроили на берегу знатный пир, забив двух приведенных бычков. Викинги не скупились, платя монетами — заранее знали, что золото к ним обратно вернется.

Слишком мало было в монастыре воинов — едва полтора десятка насчитали. Имелся еще десяток конных лучников, что ездили патрулем вдоль обрывистого каменистого берега. А на краю обширного поля из длинных луков метали днем стрелы неуклюжие мужики в сером облачении. К вечеру эти вояки ушли спать в деревню, еле волоча ноги.

Их умение вызвало гомерический хохот у Сигтрюгга Бычья Кость и у Свертинга Одноглазого. Эта неразлучная парочка считалась самыми лучшими лучниками в отряде ярла, впрочем, других там и не было.

Не любили нурманы лук, да и сделать стоящий было чрезвычайно трудно, а уж купить тем более.

Зазорно! То ли дело взять с боя! Зато все хирдманы далеко и точно метали копья и дротики.

— Сейчас по берегу. Держитесь тумана!

Донеслась тихая команда ярла, и полсотни нурманов моментально занялись привычным для себя делом, отработанным долгими тренировками.

Им предстояло с налета взять крепость, а для того забраться на ее стены с помощью «кошек» и коротких лестниц, что были переправлены через реку, и перебить десяток спящих охранников, этих ожиревших монахов, что по недоумию считают себя воинами. Носить меч и владеть им — две большие разницы.

А крепостица была нужна позарез — если ее не взять, то телеги с добром и рабов, трелей, как их называли нурманы, на тот берег не выведешь, мост-то один через реку.

Да и пан слишком хитрый, а если он вздумает добычу отнять?! Нет, не рискнет, если они ее за собой оставят. А там можно и замок отдать, бери — пользуйся! Но только тогда, когда вся добыча на драккары погружена будет. Никак не раньше.

Отпора нурманы не ждали — весь вечер местные крестьяне безмятежно возили сено, что стояло небольшими стожками, и когда сломалась одна телега, потеряв колесо, ее просто бросили на берегу, рассчитывая вернуться утром.

Вот только не будет у них доброго утра — после взятия крепостицы викинги размечут все село, ибо один доспешный и опытный нурман легко десяток мужиков истребит и даже не вспотеет.

Где-то далеко послышалось лошадиное ржание, донесся еле слышимый топот. Седоусый не удивился — он вчера видел, как с пастбища угоняли в горы табун в несколько десятков голов. Но что-то нехорошее ощутил в душе и насторожился. Плохо, когда врага еле слышишь, бурная река заглушает звуки.