Крестоносец из будущего. Командор - Страница 71

— Меня зовут Селим-эфенди, почтеннейший командор. Позволь узнать твое настоящее имя. Ведь ты тот, кого носящие алые плащи с белым крестом называют Андреасом фон Вертом? — с уже явственной иронией спросил араб, широко улыбнувшись.

Андрей обомлел, он не находил слов, мозги застыли, словно любимое малиновое желе, которое готовила в детстве его мама. В голове веселыми молоточками застучали визгливые голоса, негромко напевая ему песенку-нескладушку: «Наш Штирлиц провалился и к папе Мюллеру попал!»

— С чего ты взял, почтеннейший Селим-эфенди?

Андрей хотел выиграть время, а потому задал этот вопрос, который вызвал у араба улыбку.

— Ты моложе настоящего фон Верта и сам это признал. В бреду, здесь в шатре, ты звал маму, а не муттер. А значит, в тебе славянская кровь, а не германская. И еще одно, прости за такое откровение. — Селим-эфенди почтительно развел руки. — Я не хотел, это недостойно воина, но слышал и видел, как ты нарушал обет целибата, который командоры Креста соблюдают свято. И следы этого нарушения, которое я считаю отнюдь не преступлением, а счастьем для любого мужчины, ценящего женскую красоту, ты носишь на своем теле. И они для меня не менее значимы, чем твои раны!

«Попал так попал. И Милица угодила к ним в лапы. И мутит чего-то этот эфенди. — Андрей усиленно соображал, надеясь, что шевеление ущербных после удара по голове извилин не будет так отчетливо заметно на лице. — Чего он от меня хочет? Ведь крутит вдоль и около, вот только я его не понимаю. И что делать прикажете?»

— А ведь я знаю!

Араб словно прочитал его мысли и сорвал шелковое покрывало, что накрывало какие-то вещи, лежавшие рядом с ним на ковре. И Андрей сразу узнал их — его собственный меч с цепью магистра и два кинжала с изогнутыми клинками, до боли знакомые.

— Ты выполнил свой долг перед «Братством Девы Мариам», — араб взял бебуты в руки, — и это знак о том. Ты знаешь, где сейчас настоящий командор Андреас фон Верт, роль которого ты убедительно играл все эти дни? Кто тебе дал этот кинжал и как твое имя?

— Курт фон Нотбек дал… — Андрей решил рискнуть — его приняли за второго тевтонского «брата», того, что остался с разодранным волкодлаком горлом.

— Мне знакомо это имя, — улыбнулся Селим-эфенди и вопросительно посмотрел в глаза. Андрей правильно понял этот взгляд и вспомнил прозвище, которым его наделили во время срочной службы.

— Меня они зовут Анджей, на польский лад. А так Андрей Путь.

— Славное имя, как у ученика пророка Исы. А позволь спросить — где сейчас «брат-оруженосец»? — Селим-эфенди качнул в руке второй кинжал.

— Убит, — коротко ответил Никитин, обрадовавшийся, что с дурика не назвал себя Нотбеком — этот араб явно много знал.

— Аллах-аллах! — Селим покачал сочувственно головой. — Ну что ж, это судьба. Кысмет! А потому ты отдашь своему командору это, — араб извлек из-под покрывала туго набитый мешочек и с поклоном передал его Андрею. Тот его принял, уже догадавшись, что здесь плата тевтонскому «братству» за совместную операцию по поимке командора крестоносцев, пусть и неудачную.

— «Братство» честно выполнило уговор, и наша беда, что командор фон Верт не пошел сюда в ловушку, а послал вместо себя тебя, Андрей. Ты честно отыграл свою роль, и очень убедительно. В какой-то момент даже я поверил, но, слава Аллаху, заблуждение скоро рассеялось…

— Я передам, — в голосе Андрея прозвучала нескрываемая брезгливость, а у Селима-эфенди, уловившего этот тон, удивленно изогнулись брови.

— Ты прав, уважаемый Анджей, разреши именовать тебя твоим этим именем. Дело воина сражаться с мечом в руке, а золото только для презираемых Пророком грязных ростовщиков. — Селим поморщился. — Да, мы с тобой враги и, может быть, сойдемся на поле брани. Просто сейчас мы временно союзники, чтобы совместно покончить с угрозой, что нависла над нами. И мы проиграли только благодаря тебе! Но тут нет твоей вины, я повторю еще раз — ты хорошо сыграл роль командора фон Верта.

— И как же он обыграл нас, уважаемый Селим-эфенди?

Андрей внутренне сжался, ожидая разоблачения.

— Очень просто. Вчера я получил почтового голубя. Фон Верт с тремя «копьями» лично повел крестоносцев и поголовно истребил полторы сотни хирдманов, этих свирепых северных разбойников, что тревожат и наши владения. К великой досаде пана Сартского… И вашего «братства», что подготовили это нападение.

«Молодец брат Болеслав. И я хорош — чувствовал, что мутит пан, внимание отводит. Теперь втрое осторожным станет, вражина. А ты, Селим, ведь презираешь „братство“?! В словах это явственно прозвучало. Как бы это использовать к своей выгоде?»

— Так то «братство», — Андрей машинально сделал попытку равнодушно пожать плечами, но сморщился от боли, — а я дал клятву и обязан был ее сдержать…

— Даже так? Ты не состоишь в «братстве»? Понимаю…

Араб внимательно посмотрел на Андрея, а тот постарался сделать свое лицо бесхитростным. Скорее всего, это ему удалось, поскольку, кроме плохо скрываемой боли, на его лице не было пока выражения других эмоций.

— Ты поклялся оберегать командора?

— Нет, только быть им по пути сюда, Селим-эфенди. И я христианин, а потому дрался с твоими гулямами честно. Ты же их сотник?

— Волею халифа, — Селим-эфенди наклонил голову. — И могу засвидетельствовать, что такого воина, как ты, я еще не видел. Ты убил пятерых моих лучших воинов, еще двоих искалечил — один из них никогда не возьмет меч в руки. И только двоих вот этим клинком, остальных голыми руками. Клянусь бородой Пророка, такого чуда я не видел!